город Муром улицы

город Муром организации

количество улиц: 173

Плавно течет Ока от Подмосковья к Нижнему Новгороду. Много русских городов на её берегах. А самый древний из них - Муром.

Повесть временных лет впервые пишет о Муроме так: "...в лето 6370 (862) ...
И по тем городам... перьвии насельници в Новегороде словене, в Полотьсте (Полоцке) кривичи, в Ростове меря, в Беле-озере весь, в Муроме мурома..." На высоком и холмистом левом берегу реки Оки в 137 километрах к юго-востоку от Владимира находится древний русский город Муром. Название "Муром" произошло от названия финско-угорского племени мурома и означает скорее всего "люди на суше".

Первое письменное упоминание об этом городе имеется в "Повести временных лет". Однако результаты археологических раскопок говорят о том, что эти земли были заселены значительно раньше 862 года - в каменном веке, а на территории современного города в VI-VII столетиях было расположено так называемое Николо- Набережное селище с военным убежищем - кремлем - на Кремлевской горе. Хотя в результате стихийных бедствий, междоусобиц, нашествий врагов сооружения IX-XV веков безвозвратно утрачены, такие памятники архитектуры как Старая Козьмодемьянская церковь (XVI в.), Спасо-Преображенский собор (XVI в.), Троицкий, Благовещенский и Спасский монастыри (XVII в.), Введенская и Воскресенская церкви (XVII в.), а также великолепные сооружения XVII-XIX веков сделали Муром одним из красивейших городов России. Максим Горький писал: "Кто не видел Мурома с Оки, тот не видел русской красоты". Как писал Грабарь "муромские мастера - муроли, воспитанные на московском "государевом деле", славились своим искусством. Они схватили всю декоративность московских форм и развили ее до степени прихотливого узора..." Муромские храмы по характеру своей "узорочности" могут составить особую группу, из ряда вон выходящая "узорочность" разрушившегося храма Козьмы и Демьяна (XVI в.) трактует какие-то средневековые мотивы арочных переплетений на верхе храма".
Долгое время Муром был крайним восточным форпостом Руси. Он располагался на перепутье торговых путей между Русью и Булгарией. Киевский князь Владимир завещал Муром своему сыну Глебу. По преданию князь Глеб, получив город Муром в удел, предпринял попытку обратить его население в христианство, но потерпел неудачу и был вынужден спасаться от недовольства в укрепленном дворе. Со временем Муром все более и более приобретает значение как торговый центр. С 1054 года он становится владением черниговских князей, которые превращают его в центр Муромо-Рязанского княжества.

В середине XII века в итоге междоусобицы между Ярославичами Муромо-Рязанское княжество разделилось на два, в связи в чем Мурому пришлось искать покровительства владимирских князей. В 1237 году из-за предательства владимирского князя Георгия Муром был разгромлен Батыем. Через два года Батый вновь разгромил Муром. Летопись сообщала: "Обеспамятствовавшие жители ни могли нигде найти безопасность: матери плакали о детях, на их глазах растоптанных конями татарскими; живые завидовали спокойствию мертвых." После погромов 1281, 1288 и 1293 годов, уцелевшие жители покинули город и поселились к северу от Мурома в районе так называемого Чаадаевского городка. Позже город возродился к жизни после возвращения князя Юрия, с боярами, купцами и посадскими людьми в 1351 году.

Как писала летопись: "Юрий Ярославович Муромский обновил град свой, вотчину свою Муром, запустевший отдавна от первых князей, и поставил двор свой во граде, такоже и бояре его, и вельможи, и купцы, и черные люди и ставили дворы свои и святыя церкви обновиша иконами и книгами." В 1380 году Дмитрий Донской во главе объединенного русского войска разгромил татаро-монгольские орды в Куликовской битве. В этой битве муромская дружина во главе с муромским князем Андреем в критический момент оказала решающее влияние на исход битвы и на победу русского войска. Как говорит летопись "одних муромских бояр полегло до 20 человек". В 1392 году Василий I, сын Дмитрия Донского, присоединил Муромское княжество к Московскому вместе с Нижегородским княжеством, Вологдой, Мещерой, Тарусой и землями коми. Решающее значение муромская рать сыграла и во время осады Казани в 1552 году, когда казанцы сделали неожиданную вылазку. Как писал Карамзин "Казанцы еще не уступили своих трофеев, но явились муромцы, дети боярские, стародавним племенем и доблестью: ударили, сломили неприятеля, втиснули в ров. Победа решилась...". Однако в результате моровой язвы в 1570 году и начавшегося после нее голода город надолго захирел. Население, гонимое голодом, пожарами, боясь введенной Иваном Грозным опричнины, рассеялось по окрестным деревням и селам.

Как сообщает летопись Шешилова 1574 года, на посаде осталось всего 149 жителей, проживающих в 111 домах. Польско-литовская интервенция на несколько десятилетий затормозила развитие Русского государства.

Банда пана Лисовского разграбила Муром в 1616 году. Наряду с разрушениями, произведенными в Благовещенском монастыре, были разрушены и сожжены церкви Симеона Столпника и Никиты Мученика, было разграблено много домов жителей города. Посадские люди "разбежались безвестно от бедности, от великих податей государевых, от сошного большого окладу, мнози побиты литовскими людьми." Муромцы входили в первое (1611 г.) и второе ополчение (1612 г.), освобождавшие Русь от поляков. Постепенно город вновь возродился к жизни. Муром славился как город ремесленников.

В описи города 1637 года говорится, что высокого уровня достигло кузнечное ремесло - "кузнецы делали в Муроме по домам 1000 стволов мушкетных из тульского железа... да... 600 копий железных... да 70 бердышей". Известны были мастера и своими замками, ключами, дверными ручками. Кстати, железо для них добывалось и вырабатывалось на заводах вблизи Мурома. Славились жители и своим умением выделывать кожи. Так у дон-Хуана Персидского (1600) есть такая запись: "... прибыли в город, называемый Муром, большой и многолюдный... В этом городе главный промысел - дубленье бычьих кож... В каждом доме есть колодец, куда мастер кладет... кожу и... их вынимают по окончании дубления..." На всю Русь было известно уменье муромлян пластовать рыбу. Муромский кремль XVII был деревянным. В плане он представлял собой неправильный прямоугольник протяженностью 552 сажени.

В писцовой книге города Мурома, составленной Б.Д.Бартеневым, сказано "... Город Муром на реке Оке стоит на осыпи, а в городе двое ворота проезжие, да третьи ворота водяные, да тайник, а на воротах три башни , да одиннадцать башен глухих, а меж ворот и меж глухих башен четырнадцать прясел городовых, а город и башни рублены в одну стену с низу лес дубовый, а с верху лес сосновый и елевый, а изнутри города другая стена городовая рублена на тарасах и в башнях воротних и в глухих три боя... ". Двойные крепостные стены были окружены земляным валом и располагались на отвесных склонах оврага с юга и севера, на крутом высоком берегу Оки с востока и отделялись Козьей речкой с запада. В кремле - церковь каменная Рождества Богородицы и две деревянные церкви Петра и Февронии и Михаила, да двор воеводский, да съезжая изба, да тюрьма, да жилые дома. Кремль соединялся с посадом двумя деревянными мостами - Базарным и Спасским.

Во второй половине XVIII века по указанию Екатерины II кремль за ветхостью был разобран, а ров со стороны Никольских и Базарных ворот был засыпан. В одном из залов краеведческого музея хранятся серебряные трубы муромского полка. Надо сказать, что муромская дружина всегда отличалась храбростью. В 1552 году муромская рать отличилась в битве под Казанью. В 1611 -1612 годах муромляне участвовали в освобождении Москвы от поляков. Регулярный муромский 21 пехотный полк появился в русской армии в 1727 году и просуществовал без малого два века. Дважды, в 1760 и в 1813 годах, победным маршем полк входил в Берлин, а в 1815 г. - в Париж. Свой первый подвиг полк совершил в семилетней войне 1756-1763 годов против прусского короля Фридриха II. За участие в штурме и взятии Берлина он был награжден двумя георгиевскими трубами. В 1787 году Муромский пехотный полк под командованием А.В.Суворова решил победный исход сражения с турками под Кинбурном. Он ходил на штурм Очакова, пробивался с ним через Альпы. Во время войны с Наполеоном он в составе пехотной дивизии Коновницына в армии Барклая де Толли прошел путь от Смоленска до Москвы. Вот что доносил генерал Коновницын 19 сентября 1812 года главнокомандующему М.И.Кутузову: "... пехотные полки третьей дивизии - Черниговский, Муромский, Ревельский и Селенгинский - были употреблены сейчас же к завладению важной высоты, занимаемой неприятелем. Сие было исполнено с совершенным успехом. Сказанные полки, презирая всю жестокость неприятельского огня, пошли на штыки и со словами "Ура!", опрокинув неприятеля, привели в крайнее замешательство его колонны и заняли высоту с самого начала упорно защищаемую." Позднее, за защиту Севастополя в 1855 году, воины полка получили восемь георгиевских крестов, а полк - георгиевские знамена. 1300 солдат и 32 офицера остались лежать на Малаховом кургане.

В Великую Отечественную войну бронепоезд "Илья Муромец", построенный в городе, дошел Франкфурта-на-Одере, и теперь вряд ли найдешь человека, не видевшего это название на "руках" подъемных кранов, названных в честь бронепоезда.

Муром, как и другие «украинные», т. е. удаленные от центра, русские города, неоднократно подвергался разгромам. Опустошали его и страшные в усло¬виях средневековья пожары. В результате памятники искусства XI - XIV веков, за редким исключением, не сохранились. Это было очень насыщенное местным творчеством время, когда Муром еще не испытывал сильного влияния московской культуры и когда дол¬жен был особенно проявиться местный колорит в ар¬хитектуре, живописи и других искусствах. В краю, прославленном «муромскими лесами», первые постройки, были деревянными. До нас не дош¬ли сооружения и храмы первых муромских князей. Существует мнение, что Муром, лежащий в глухих ле¬сах, в стороне от древних культурных центров и уп¬равлявшийся бедными князьями, не мог иметь камен¬ных зданий. Интенсивность жизни города в XI - XII веках, открывающаяся в раскопках, его территориаль¬ная близость и династическая связь с таким городом, как старая Рязань, где каменные здания появляются уже в конце XI века, позволяют предположить, что ка-менное зодчество существовало в Муроме еще в до монгольское время.

Народное предание создало яркий поэтический образ утраченного города: «Сей град прославлен быстъ в российски земли во дни древняя создание града имея стены каменны и мраморные, и оттого нарнцается Муром. И многим летом прошедшим перенесен бысть град ныне в ином месте, идеже ныне стоит, а той ка¬менный град развалился токмо подошва его знати и до ныне». Известны и летописные упоминания о храмах, которые позволяют предположить, что каменное строительство в Муроме могло быть уже в XII веке.

Под 1174 годом летописи содержат запись: «Преставился князь Юрий Муромский... и положиша в Христовы церкви в Муроме, иже бе сам создал). Сло¬во «создал» употреблялось обычно по отношению к памятникам каменного зодчества, а не деревянного. В 1873 году при реставрации муромского Богородицкого собора были обнаружены обломки белокаменных колонн и капителей XII века. Почти через сто лет, при археологических раскопках в 1980 году, рядом с тем местом, где находился собор, были найдены каменные фрагменты. Все это подтверждает гипотезу о каменном строительстве в Муроме в XI - XIV веках. Трудно представить, как выглядел в это время Муром - столица Муромского княжества. По всей видимости, архи¬тектура его памятников была близка постройкам в Ста¬рой Рязани, известным по реконструкциям.

В летописях и в «Повести о водворении христианства в Муроме» говорится о восстановлении города князем Юрием Ярославичем после запустения в 1351 году, который «постави себе двор в Муроме... и первоначальную церковь Благовещения пресвятыя Богородицы обновил». Это означает, что храмы могли быть перестроены и обязательно наполнены иконами и церковной утварью. Очевидно, иконы появились в Муроме еще во времена князя Глеба. «Повесть о водворении христианства в Муроме» подробно описывает по¬явление и чудеса чудотворной иконы Богоматери, позже названной Муромской. Она была привезена из Ки¬ева святым князем Константином. Видимо, это было произведение византийского письма, одно из самых ранних, появившихся на Руси. Таких икон сохранились единицы. Образ Муромской Божьей Матери не сохранился. По преданию, он был увезен в Рязань в XIII веке и впоследствии утрачен. Сохранились только поздние списки (копии) этой иконы. Один из них (XVI в.) хранится в Государственной Третьяковской галерее. Еще более поздние XVIII - XIX веков - находятся в разных музеях, в том числе и муромском. Изображение на муромской ико¬не отличается от многих Богородичных икон. Юная Дева Мария ласково склоняется над младенцем. Хри¬стос полулежит на ее руках, в одной руке он держит свиток, другой, словно играя, касается подбородка матери.

До нас дошла только одна икона XIV века - замечательный образ Николая Чудо- творца. Он принадлежит муромскому музею. Икона почиталась в городе чудотворной и до революции находилась в церкви Николы Набережного. Это одно из са¬мых ранних произведении древнерусской живописи классического периода. Икона написана мощно и свободно. Лик Николая Чудотворца поражает суровой вырачительностью. Только один этот сохранившейся памятник дает представление о самом высоком уровне культуры Мурома до его присоединения к Московскому княжеству.

При археологических раскопках, а так¬же случайно, в Муроме и окрестностях были обнаружены предметы прикладного искусства. В основном это отлитые из меди кресты и образки, а также резные изделия из кости. Среди них выделяются произведения, анало-гичные находимым в культурных слоях древ¬него Киева. Возможно, литые предметы привозились из Киева, а также лились на месте по формам, изгоговленным в Киеве.

Сохранился ряд ранних крестов-энколпионов, состоящих из двух половин, внутрь которых вклады¬вались молитвы, частицы мощей. В их числе мини¬атюрный крестик XII века без изображений; замеча¬тельный энколпион киевского типа XIII века с изоб-ражением Распятия и Богоматери; двойной фигурный крест XIII - XIV веков с фигурами Христа, Николы и других святых. Особенно интересна одна сохранившаяся створа энколпиона XIII века с изображением первых русских святых Бориса и Глеба. Они особо почи¬тались на Муромо-Рязанской земле.

В эпоху татаро-монгольского нашествия получили широкое распространение кресты и образки с изображением святого Никиты, прозванного «бесогоном» за победу над бесом. Этот святой, чье имя происходит от греческого «ника» - победа, стал символом торжества над смертью, борьбы со злом, разгрома иноземных завоевателей.

Культура города Мурома XI - XIV веков почти не оставила памятников искусства. Богатая и насыщенная творческая жизнь города реконструируется лишь по письменным источникам, археологическим иссле¬дованиям и единичным сохранившимся произведени-ям. Эти данные все же позволяют представить культуру Мурома как типичного города Руси домонгольско¬го периода. Развитие русской культуры в это время являлось непрерывным поступательным процессом, который накануне татаро-монгольского нашествия достиг своей наивысшей ступени. Разорение страны в период монгольского завоевания искусственно затормозило интенсивное творческое движение, но в тяжелых условиях древнерусские города не прекращали созидательной жизни. Русский народ сохранил интерес к своему прошлому, обращался к сокровищнице накопленного наследия. Конец XIV - начало XV веков характеризу¬ется как эпоха возрождения, высокого подъема и ста¬новления общерусской национальной культуры.

В эпоху борьбы русского народа за независимость в XI - ХII веках сложился богатый и многообразный героический эпос, в котором Муром нашел свое отражение. В образах богатырей, самоотверженно защищающих русскую землю, воплотились представления о подлинной доблести, идеал народного героя.
Центральный персонаж русских былин Илья Муромец. В основу первых героических песен о богатыре XI - XII веков легли, повидимому, какие-то местные муромо-рязанские предания. Возможно, что изначально он мог быть прославленным героем племени мурома. Русские летописи не упоминают имени Ильи Муромца, однако известно, что наши предки считали его исторической личностью. Знали о нем и в средневековой Европе. Могучий витязь Илья Русский, родственник киевского князя, является главным действующим лицом германских эпических поэм XIII века. Неопровержимым доказательством реальности Ильи Муромца для церкви являются останки (мощи) богатыря, которые находятся в Киево-Печерском монастыре. Богатырь Илья - единственный из эпических героев, причисленный к лику святых. Память его отмечается 1 января. Церковь считает, что он жил в ХII веке. Научная экспертиза мощей, проведенная в 988 году, определила, что Илья Муромец жил в XI - XII веках.

Церковное житие святому богатырю составлено не было. Зато множество былин, из которых складывается "Русская Илиада", подробно повествует о любимом герое от его рождения до кончины. Русский народ выводит самого главного богатыря "из того ли города из Мурома, из того села из Карачарова". До сих пор сохраняется память о нем и в древнем городе, и в старинном селе Карачарове, где можно услышать предания о подвигах богатыря и о недюжинной силе его потомков Гущиных. Помнят об Илье и в старом городе Карачеве на Брянщнне, где "гулял" богатырь и погромил Соловья-разбойника у сельца Девять Дубов. "Дорожка прямоезжая", которой ехал богатырь из родного Мурома в Киев "через те леса Брынские, через речку Смородинную", существовала на самом деле и пролегала через Карачев, Чернигов и Моровийск.

Образ Ильи Муромца сложился в древности и прошел через века до современности. Он является олицетворением лучших черт своего народа. Огромная физическая сила сочетается в нем с еще большей внутренней силой духа, желанием не убивать врагов, а лишь защищать и охранять русскую землю.

Над быстрой Окой, на высоких прибрежных холмах стоит древний Муром, легендарный город, чье название вошло в русские былины наравне со стольным Киевом и Великим Новгородом. По народным преданиям, "из славна города из Мурома, из того ль села из Карачарова начиналася поездка богатырская" - крестьянский сын Илья Муромец отправился на подвиги великие, чтобы сберечь Землю русскую от недругов...

В летописях Муром впервые упоминается под 862 годом как поселение племени "мурома". Уже в те давние времена Муром, крупный центр Поочья, вел оживленную торговлю с волжскими булгарами, к нему проложили пути и предприимчивые купцы из черноморской Тавриды, и степенные смуглолицые "гости" с далекого Востока. Археологи находили на муромской земле арабские монеты (самые ранние из них датируются VIII веком нашей эры) и изделия греческих мастеров.

Киевский князь Владимир Святославич, раздавая уделы своим детям, назначил Муром младшему сыну Глебу. Но тот был слишком мал, чтобы самостоятельно править в отдаленной от Киева вотчине. Незадолго до смерти Владимира отправился он в Муром в сопровождении дружины и опытного воеводы. Местные жители, которых князь обещал обратить в христианство, дружно тому воспротивились и не пустили Глеба в город. Поняв, что их "одолети невозможно", молодой князь, как говорит легенда, распорядился построить для себя укрепленное подворье на холме вблизи города и возвел там небольшую деревянную церковь Спаса. Впоследствии на этом месте возник старейший в Муроме Спасский мужской монастырь.
В XI веке Муром попадает под влияние князей черниговских. Но Олег Святославич черниговский - один из самых неуемных авантюристов-феодалов Древней Руси, - занятый междоусобными интригами, передает свой дальний удел в управление посаднику. Этим воспользовался младший сын Владимира Мономаха, Изяслав, предложивший муромцам принять его на княжение. И те предпочли прямое княжеское правление бесконтрольной власти корыстолюбивых наместников, они охотно поддержали Изяслава, выдав ему головой черниговского посадника.

В ответ Олег пошел в 1096 году карательным походом на мятежную "отчину". Изяслав, молодой и излишне самоуверенный, вместо того, чтобы обороняться в надежно укрепленном городе, решил показать свою удаль и куда больший ратный опыт. Летопись повествует: "И соступились оба, и была брань лютая, и убили Изяслава", а его рассеянное войско разбежалось. Олег вошел в город и принялся вершить суд и расправу.

Как ни горевал Владимир Мономах, оплакивая любимого сына, но все же не считал себя вправе мстить Олегу. В послании, отправленном ему, Владимир имел мужество признать, что Изяслав виноват в случившемся и за то наказан Богом: "Да не выискивать было чужого и не вводить меня в стыд и печаль". Более того, Изяслав, крестник Олега, нарушил и нравственный кодекс: дерзнул поднять руку на своего крестного отца. Мономах просил Олега не разрывать дружеских отношений и не ставить под угрозу благополучие единой Руси: "Понеже не хочу я лиха, но добра хочу братьям и Русской земле". Однако смиренная кротость могущественного князя только подстегнула амбиции своенравного Олега. В отместку он вторгся в ростовские земли, принадлежавшие Мономаху, разорил их, но потом, спасаясь от мономаховых дружин, вынужден был бежать и бросить Муром на произвол судьбы.

Во время татаро-монгольского нашествия Муром разделил печальную участь многих русских городов. Он был сожжен дотла. Сведения о Муроме надолго исчезают со страниц летописей. Лишь в 1351 году появляется запись: "Князь Юрий Ярославич Муромский обновил отчину свою Муром, запустевший от первых князей, поставил двор свой во граде, такоже и бояре его, и вельможи, и купцы, и все люди, и церкви обновил..."

В 1355 году здесь разыгралась новая драма: "Ходил князь Федор Глебович ратью на князя Юрия Ярославича Муромского и согнал его с Мурома, а сам сел в Муроме". Однако в те времена одной военной силы было недостаточно, чтобы решать княжеские споры, теперь все зависело от воли ордынского хана, жаловавшего русской знати ярлыки на княжение. Федор и Юрий отправились в Орду. Одни жители города поехали поддерживать перед ханом домогательства Федора, другие - защищать права Юрия. "И в Орде им был велик суд, досталося княжение Муромское князю Федору, а князь Юрий Ярославич выдан был ему; он же уморил его".

Между тем потомкам Федора не суждено было упрочить свою власть в Муроме. В 1392 году великий московский князь Василий, сын Дмитрия Донского, сумел заполучить в Орде ярлык на владение этим городом.

При царе Иване Грозном (XVI век) Стоглавый церковный собор причислил к лику святых легендарную княжескую чету - Петра и Февронию, особо почитаемых в Муроме. Известный писатель того времени Ермолай-Еразм создал "Повесть о Петре и Февронии", причем признался читателю, что не нашел никаких документальных источников, которые бы рассказывали о жизни его героев, и вынужден был довольствоваться устными преданиями. Поэтому в его повести преобладали сказочно-фантастические сюжеты.

Борьба муромского князя с крылатым змеем-оборотнем. Заветный Агриков меч, без которого невозможно было победить чудовище. Мудрая крестьянская девушка из рязанского села, исцелившая князя от смертельной болезни и ставшая его супругой. Несмотря на козни муромских бояр, не желавших признать своей княгиней простолюдинку, Петр и Феврония в нелегких жизненных испытаниях сумели сохранить и упрочить свою любовь. Под старость, как говорит легенда, они приняли монашество и умерли в один день и час, а их тела, положенные для отпевания в разных церквях, чудесным образом соединились в едином гробу в главном городском соборе - Рождества Богородицы.

Ни в летописях, ни в княжеских родословцах нет имен муромских князей - братьев Петра и Павла, героев повести. И тем более не найти сведений, что какая-то муромская княгиня происходила из крестьянской семьи... И тем не менее мощи Петра и Февронии, бережно сохраняемые в Муроме, и ныне окружены благоговейным почитанием.

В муромской истории немало белых пятен. В темной бездне времен исчезли безвестно целые столетия, потерялись имена, стерлись даты. А народная память бережно хранила, расцвечивая все новыми фантазийно-романтическими красками, прекрасную легенду о вечной любви.

До XVI века Муром был деревянным, включая и кремль, и соборы. Строительство первых каменных храмов связано с правлением Ивана Грозного. Отправляясь в Казанский поход, царь сделал Муром местом сбора войск. Целую неделю стояли раскинутые воинские шатры на берегу Оки. Иван делал смотр прибывавшим дружинам, придирчиво проверял качество оружия, "пушечного наряда", заготовленного провианта. Выступление войск из Мурома царь назначил на Ильин день, словно призывая на помощь грозного небесного воителя, выезжавшего на своей небесной колеснице биться с темными силами.

Перед отъездом Иван долго, "с великими слезами" молился в соборе Рождества. Устная молва утверждает, будто не об одном военном успехе проникновенно просил у гробницы Петра и Февронии русский правитель. Собираемое им с таким трудом воедино мощное государство некому было передать. От любимой царицы Анастасии рождались только дочери, да и те умирали в младенчестве. Кого же, как не Петра и Февронию, считавшихся покровителями семейного благополучия, молить о даровании наследника? Когда после Казанской победы Иван возвращался домой, его встретил гонец, сообщивший о рождении долгожданного сына. Царь ликовал, плакал от радости. Однако младенец Димитрий вскоре погиб от случайной оплошности. Но в 1554 году, словно в утешение царю, Анастасия подарила другого сына - Ивана.

А на следующий год Грозный прислал в Муром по обету артель мастеров-каменщиков, работавшую здесь десять лет. Над мощами Петра и Февронии они возвели новый, каменный храм Рождества Богородицы, в старейшем Спасском монастыре выстроили Преображенский собор, обновили многие церкви. Начал действовать мужской Благовещенский монастырь. Иван сам следил за ходом работ, посылая в муромские храмы богатые вклады и иконы.

От тех давних времен сохранилась небольшая набережная церковь Косьмы и Дамиана. Как утверждают местные легенды, рядом с ней некогда был разбит шатер царя Ивана, наблюдавшего за переправой войск через Оку. Воздвигнутая заново в камне церковь завершалась высоким ребристым шатром и, по предположениям искусствоведов, была создана мастерами, работавшими на строительстве храма Василия Блаженного в Москве. В конце XIX века шатер обрушился, и только хранящийся в местном краеведческом музее макет Космодамианской церкви позволяет оценить утонченную красоту ее первоначального облика.

Главный Рождественский собор не уцелел, но сохранились принадлежавшие ему две большие редкостные иконы XVII века, посвященные Петру и Февронии. Ряды красочных клейм-миниатюр, сопровождаемых подписями, в подробностях передают содержание "Повести о Петре и Февронии" (на одной иконе - 32 клейма, на другой - 40). Грамотные горожане, не имевшие дома слишком дорогих по тому времени книг, по иконам могли прочесть детям все житие Петра и Февронии. А несведущие в грамоте знакомились с ним по живо написанным картинкам.

В Смутное время и Муром охватили разброд и шатание: одни поддерживали существующую власть, другие принимали сторону ее противников. Бежавший из московского Чудова монастыря чернец Гришка Отрепьев, дерзко похвалявшийся, что станет царем Руси, одно время скрывался в муромском Борисоглебском монастыре. По указу Бориса Годунова смутьяна разыскивали по всем градам и весям, а приютивший его настоятель заботливо отправил его в дальнейший путь, дав лошадь и денег на дорогу.

Когда же во времена Василия Шуйского поднялось мощное восстание Ивана Болотникова, незнакомец, выдававший себя за царевича Петра, сына царя Федора Иоанновича, привел на помощь повстанцам большое казачье войско. "Царевич" на поверку оказался муромским посадским человеком Ильей Горчаковым, побочным сыном местного купца И. Коровина. Илья рано остался сиротой, в юности служил сидельцем в купеческих лавках, нанимался работником на суда, перевозившие товары по Волге и Каме. Но такая жизнь ему надоела, и он подался к терским казакам, избравшим его атаманом за отвагу и предприимчивость.

Простонародью, однако, не слишком убедительной показалась версия о его "царском" происхождении. Увидев в нем новое воплощение былинного богатыря, пришедшего, как встарь, защитить простой люд от порабощения в смутное лихолетье, его прозвали Илейкой Муромцем. Но суровые законы истории далеки от традиций былинной поэтики: восстание было подавлено, а Илейку Муромца прилюдно казнили в Москве.

Во время польской интервенции на город напали отряды пана Лисовского, безжалостно перебили почти всех жителей Мережной и Плотничьей слобод, грабили без разбора и подворья зажиточных купцов, и убогие дворишки "черных людей", жгли и разоряли церкви и монастыри. Когда же купец Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский начали собирать войско, чтобы изгнать интервентов, муромские ополченцы с готовностью откликнулись на их призыв.

Миновали тяжкие испытания Смутного времени, жизнь входила в привычную колею, и в XVII-XVIII веках муромское купечество, богатевшее и набиравшее силу, принялось, соперничая друг с другом, обновлять обветшавшие храмы и строить новые. В этом сказывалось и купеческое самолюбие, жаждавшее общественного утверждения, и боязнь гнева Небесного Судии. Любопытна история мощного колокола в тысячу пудов, заказанного местным купцом Е. И. Козновым для колокольни Рождественского собора. Когда епископ Парфений, посчитав этакую громадину неуместной для небольшого провинциального городка, посоветовал Кознову ограничиться более скромным даром, купчина категорично заявил: "Большой колокол из ада душу вызвонит".

В начале XVII века наиболее состоятельные муромские купцы - С. Болховитинов, С. Черкасов, Ф. Веневитин, Б. Цветной - по указу царя Михаила Федоровича были зачислены в "московскую сотню" и перебрались на жительство в столицу. Не порывая связей с родным городом, они вели в нем большое строительство. Особенно отличился Богдан Цветной. Он слыл человеком предприимчивым, в 1650-е годы владел четырьмя соляными варницами в Соли Камской, но знал толк и в изысканной красоте архитектуры барокко, получившей распространение в Москве и ее окрестностях. Обновленный на средства Богдана муромский мужской монастырь Благовещения и выстроенный рядом женский Троицкий и ныне поражают приезжих неповторимым изяществом своего облика.

Собор и колокольня Троицкого монастыря так щедро убраны декоративными элементами, придающими им особую утонченность и воздушность, что кажется, будто они созданы не каменщика ми, а кружевницами. Собор украшают гирлянды цветных изразцов, опоясывающие здание. Желтоватые, зеленые, коричневатые глянцевые плитки под лучами солнца светятся на белоснежных стенах, словно россыпь драгоценных камней. Сюжеты изразцов разнообразны, но, если вдуматься в их смысловую символику, ощущаются некие скрытые взаимосвязи. Тут и замысловатые узоры из сплетений стилизованных трав (возможно, восходящие к прообразу ведического "древа жизни"), и изображения воинского отряда (напоминание о недавних кровопролитных событиях и участии муромцев в ополчении под предводительством Д. Пожарского), и двуглавые орлы (герб Русского государства, сумевшего выстоять в суровых испытаниях), и сказочные птицы Сирин или Гамаюн (чьи песни, по народным поверьям, предсказывают грядущее). Есть здесь и грифоны, когтящие добычу, - символ грозных стражей, надежно охраняющих свои пределы.

Создается впечатление, что в изразцах Троицкого собора воплотилась философская концепция народного миропонимания, осмысление того, что пришлось пережить в начале XVII века и Мурому, и всей Русской земле. Только одна узорная четырехконечная фигура отдаленно ассоциируется с христианским крестом, но и она в смысловом контексте с другими изображениями может читаться иначе - как символ устойчивости земной гармонии: четыре стороны света, четыре времени года, четыре периода суток, четыре поры человеческой жизни... Чаще всего на изразцах повторяется изображение восьмилучевого цветка, древнейший декоративный мотив, словно перенесенный на стены собора с крестьянских вышивок или деревянной резьбы прялок, наличников, "коньков" изб. В народной культуре изначально он служил знаком Солнца, от которого зависит земная жизнь.

Славился Муром своими ремесленниками. В 1613 году в Москву, в государеву Оружейную палату, был вытребован муромский мастеровой Никита Давыдов, назначенный старостой оружейной артели и в этой должности прослуживший более 50 лет. Он изготавливал оружие, парадные доспехи и шлемы для царей, покрывая их затейливым чеканным узором и резьбой. Лучшие его работы вошли в сокровищницу Оружейной палаты. За шлем-"шишак", сделанный для царя Михаила Романова, Никита получил в награду небольшой кусок "тафты желтой венецейской <...> да четыре аршина сукна аглицкого". Но царские милости заслуживались великим и тяжким трудом. Мастера работали по 14-16 часов в сутки, в год самым лучшим платили от 20 до 40 рублей, поденный "корм" отпускался скудно, да и то с оговоркой: если работники по болезни или другой причине "дел не учнут делать - и на те дни корму не давать".

В 1664 году Никита отправил царю слезную челобитную: "Лежу я ныне, холоп твой, в старости своей <...> в болезни великой близ смерти и последнего дыхания, а желаю постричься, а в монастырь без вкладу ни в который не примут, а вкладу мне, холопу твоему, дать нечего. Вели выдать на пострижение". Государь всея Руси послал своему усердному мастеру десять рублей. В такую сумму оценили его незаурядный талант, его полувековой труд. Для сравнения: сработанные им последние "зерцальные" доспехи для Алексея Михайловича, по описям, стоили тысячу рублей.

Были в Муроме и свои иконописные традиции. В конце XVII - начале XVIII века среди местных художников выделялся Александр Казанцев, писавший иконы для муромских церквей и не уступавший по мастерству государевым изографам.

В Кожевенной слободе Мурома выделывали дорогую красную юфть. В 1599-1600 годах через Россию следовало персидское посольство, его секретарь Дон Хуан писал о Муроме: "В этом городе главный промысел - дубление бычьих кож; он так распространен, что им занимаются в тысяче одном доме". В конце XVIII века в городе работало 16 небольших кожевенных заводов, успешно сбывавших свою продукцию в Москве, Петербурге, на Нижегородской ярмарке.

Обитатели Мережной слободы еще при Иване Грозном поставляли рыбу для царского стола. Особенно ценилась "муромская лососина", часто упоминавшаяся в росписях царских застолий XVII века. Одной из прибыльных статей дохода для местных жителей служил калачный промысел. Муром настолько славился изделиями из теста, что в его герб поместили три калача. А народная молва окрестила муромцев "калачниками". В мае 1798 года в Муроме побывал император Павел I, и ему так понравились поднесенные горожанами калачи, что он приказал отправить это угощение в Петербург своей супруге.

В день отъезда Павла разразился сильный ливень. Но находчивый купец Гундобин сумел и это обстоятельство представить венценосному гостю в выгодном свете. Он сказал, что муромцы опасались засухи, но милостивое посещение государя принесло им небесную благодать в виде долгожданного дождя. И Павел отбыл в самом добром расположении духа, объявив на прощание: "Я весьма доволен городом <...> буду, братцы, помнить ваши муромские калачи, которые увидит моя императрица в Петербурге, и ваш муромский, который лил на меня, дождь".

Побывавший в 1768 году в Муроме член Российской академии наук П. С. Паллас отмечал, что здесь развито садоводство и огородничество: "О содержании садов в Муроме стараются больше, чем в других малых российских городах, и садят не только множество поваренных трав, но и дыни, и всякой овощ; да и многие жители имеют хорошие яблоневые сады". Муромцы вывели особый сорт огурцов, которые поспевали раньше других и обладали отличными вкусовыми качествами. Неслучайно в XIX веке Муромский уезд стал одним из признанных центров по производству и сбыту огурцов и огуречных семян.

До реформы 1861 года в окрестных ручьях и речушках, еще не загрязненных стоками бурно развивающегося промышленного производства, собирали речной жемчуг, которым местные женщины искусно расшивали свои наряды и кокошники. Недаром Екатерина II, проезжая через Муром, похвалила красоту и вкус местной женской одежды.

В середине XIX века муромский городской голова купец А. В. Ермаков провел в городе водопровод, доставлявший воду из подземных родников. Главная водонапорная башня из красного кирпича - до сих пор одно из украшений центра города. В прошлом она выполняла и роль пожарной каланчи.

Среди местных купеческих родов в XIX веке выделялось семейство Зворыкиных. Они владели старейшим в Муроме, открытым еще в 1817 году чугунолитейным заводом, занимались хлеботорговлей, со временем стали крупными судовладельцами. Детям своим они давали настолько солидное и разностороннее образование, что из этой провинциальной купеческой семьи вышли крупные ученые. Н. А. Зворыкин, магистр математических наук, разрабатывал теорию передачи электрических сигналов на расстояние, предвосхитив изобретение радио. Его брат К. А. Зворыкин, выдающийся технолог, в советское время стал профессором Киевского политехнического института. В. К. Зворыкин, эмигрировав после революции в Америку, прославился как основоположник телевидения.

Ныне в особняке Зворыкиных располагается краеведческий музей. Основу его коллекций составило богатое собрание художественных ценностей из дворца графов Уваровых, находящегося недалеко от Мурома, в селе Карачарове. Один из инициаторов создания музея - муромский художник И. С. Куликов, ученик И. Е. Репина. Выходец из крестьянской среды, Куликов в своих картинах любил рассказывать о близком и дорогом ему укладе народной жизни, о красочной пестроте муромских ярмарок, о поэтичном и мудром мире русских традиций и обрядов, идущих из глубины веков. Вот названия некоторых его картин: "Убор невесты", "Зимним вечером", "В русском наряде", "Мечтательница", "Павловский кустарь", "В праздничный день". Ныне в старом, уютном деревянном доме, где некогда жил и работал художник, открыт мемориальный музей.


В Муроме контрасты городского облика проявляются на глазах. Чистый, ухоженный центр с современными витринами магазинов, с потоком машин бурлит оживленной деловой жизнью. Но стоит углубиться в прибрежные слободские переулки - и со всех сторон подступает тишина. Деревянные дома с резными подзорами, каменные старинные особнячки под густыми кронами деревьев, скрипящие калитки осевших ворот, высокие лестницы с шаткими ступенями, спускающиеся с откосов к Оке среди зарослей лопухов и крапивы, - все это словно ожившие страницы какой-то давно прочитанной книги, оставившей в душе смутные, но теплые воспоминания.






Скорректировать / исправить информацию